11. В номере напечатано интервью, которое в незапамятные времена (когда точно – не известно) американские журналисты Милт Байскл (Milt Biskle) и Роберт Бентон (Robert Benton) взяли у американского писателя Филипа Дика (Philip K. Dick) для газеты “Washington Post”. Это интервью «нашел, перевел и обработал» (odnalazl, przetłumaczył I opracował) Михал Хернес (Michał Hernes).

Роберт Бентон: Говорят, что вы в своем творчестве вдохновляетесь неправдоподобными собственными приключениями. Это так?

Филип Дик: Забавно, что вы об этом спрашиваете. Помнится, как-то на отдыхе, сидя в кемпинге, я вдруг увидел, что по небу с необычайной скоростью движется некий ярко светящийся предмет. Этот предмет наверняка не был самолетом или какой-то другой известной мне машиной. Скорее это можно было бы счесть проекцией воображения. Мгновение спустя он исчез за горизонтом, гудя подобно большому шмелю. И если бы не бренчание стекол в кемпинговом прицепе, я бы решил, что пал жертвой миража. Бренчание стекол слышала также моя жена, у которой, так же, как и у меня, тут же разболелась голова.

Милт Байскл: Как по-вашему, откуда взялось такое недомогание?

Филип Дик: Жена вычитала в каком-то медицинском журнале, что головная боль и звон в ушах могут быть вызваны повышенным давлением в кровеносных сосудах, обусловленным воздействием высокочастотных акустических волн.

Роберт Бентон: То есть вы пытаетесь как-то рационально все это объяснить?

Филип Дик: Будь я попросту сумасшедшим, наверняка нашел бы какой-нибудь уникальный и оригинальный ответ. В то время я проходил терапевтическое лечение и попросил подвергнуть меня тесту Роршаха, чтобы определить, не развилась ли у меня шизофрения. Тест показал лишь легкий невроз.

Милт Байскл: Но вы верите в НЛО?

Филип Дик: Все мы смотрим вверх, в небо. Внимание людей занимает жизнь на других планетах. А ведь в любой момент земля может разверзнуться у нас под ногами, и тогда странные и загадочные существа вылезут оттуда и внезапно окажутся среди нас. Стоит над этим задуматься, и здесь, в Калифорнии, где нередко потрясывает, ситуация особенно напряженная. Каждый раз, когда случается землетрясение, я спрашиваю себя: разверзнется ли трещина, которая откроет нам подземный мир? Может, это вот сейчас и случится?

Роберт Бентон: Вы много об этом думаете?

Филип Дик: Иногда во время часового обеденного перерыва я обсуждал это с коллегами по работе. И обнаружил, что даже если кто-то из них и отдает себе отчет в существовании других разумных существ, помимо людей, их интересуют только НЛО и те существа, которых мы видим в небе, даже не осознавая этого. Это то, что я называю нетерпимостью или даже предрассудками, но даже сегодня требуется много времени, чтобы научные факты стали широко известными.

Милт Байскл: Почему вы так думаете?

Филип Дик: Среди большинства учёных изменения также происходят медленно, поэтому мы, подкованная в науке часть общественности, должны быть авангардом. Однако я заметил, что даже среди нас есть немало тех, кому все равно.

Роберт Бентон: Почему вы столь пессимистичны?

Филип Дик: Cтрадаю от последствий инбридинга, я слишком долго находился в кругу интеллектуалов с берегов Залива. Я думаю, как говорю: напыщенно и сплошными загадками. Я больше не человек, а прямо-таки самоуничижительный голос. Мусор на входе, мусор на выходе, как говорят компьютерщики.

Милт Байскл: Вы и правда думаете, что лучше уже не будет?

Филип Дик: Мой план на сегодня — шесть часов депрессии в сочетании с самообвинениями.

Роберт Бентон: : Паранойя...

Филип Дик: Паранойю всегда считали психическим заболеванием. Но это ведь не так! Никакого нарушения контакта с реальностью нет, наоборот, параноик непосредственно с нею связан. Он законченный эмпирик. С умом, не загроможденным этическими или морально-культурными неточностями. Параноик видит вещи такими, какие они есть на самом деле; он, по сути, единственный человек в здравом уме.

Милт Байскл: Расскажите, пожалуйста, что-нибудь о кризисе в вашем браке.

Филип Дик: Распад моего брака кажется ироничным: профессия моей жены (и она действительно хороша в этом) — консультирование по вопросам брака. Здесь, в Калифорнии, где у нее офис, она пользуется репутацией человека, спасшего бог знает сколько распадавшихся супружеств, и все же, по иронии судьбы, именно ее огромный талант и мастерство привели меня к тому, что я сижу в этой унылой квартире. Достигнув столь многого, она не могла не испытывать ко мне презрения, и это чувство с годами только крепло. Моя карьера – и мне приходится с этим смириться – далеко не так успешна, как ее.

Роберт Бентон: У нас складывается впечатление, что, помимо пессимизма, вы последовательно выступаете, в том числе, против потребительского образа жизни. Например, мы слышали, что вы яростный противник Кока-Колы.

Филип Дик: Кока-Кола — капиталистический монополист. Никто больше не производит колу, только они. То же самое происходит, когда вы кому-то звоните: денежки идут прямиком телекоммуникационной компании. Все они -- капиталистические монополисты. Знаете ли вы, что состав Кока-Колы – это тщательно охраняемая тайна, передаваемая из поколения в поколение на протяжении веков и известная лишь немногим членам одной семьи...

Милт Байскл: Хммм, мы понятия не имели.

Филип Дик: ...и когда умрет последний человек, знающий эту формулу наизусть, Кока-Колы больше не будет?

Роберт Бентон: Это было бы ужасно. Я не думаю, что мы cмогли бы жить без нее.

Филип Дик: Вот почему в каком-то сейфе спрятана письменная копия.

Милт Байскл: Удивительно. Что еще интересного вы нам расскажете?

Филип Дик: У меня под причалом — там, где я живу, обитает ручная крыса. Она умная, умеет играть на флейте. Я не обманываю вас, это правда. Я сделал ей маленькую деревянную флейту, и она играет на ней носом... это азиатская носовая флейта, такая же, какие используют в Индиях. Ну и, наверное, стоит сказать, что у меня была такая крыса, потому что несколько дней назад ее переехали. Я видел, как именно это произошло. Я не мог этого предотвратить или что-либо в этом роде.

Роберт Бентон: Мне как-то не хочется во все это верить.

Филип Дик: И кто действительно может сказать, что возможно, а что — нет? Мы не знаем, что возможно, а что невозможно. Не мы определяем границы возможностей, их устанавливает Бог. Во что человек верит и что знает, в конечном счете зависит от Бога. Вы не можете желать собственного согласия или отказа, это дар Божий, пример нашей зависимости от Него. Бог дарует нам мир и принуждает нас согласиться с этим миром, делая его для нас реальным миром – это один из примеров Его могущества.

Милт Байскл: Интересно.

Филип Дик: Кто-то указал Декарту, что злобный демон может заставить нас принять мир, которого не существует, он может дать нам имитацию как ложный образ мира. Если бы таковое случилось, мы бы не смогли этого распознать. Поэтому мы должны доверять Богу. Я верю, что Бог не обманул бы меня. Я верю, что Бог правилен, правдив и не способен лгать. Если бы я сказал, что услышал глас Божий прямо сейчас, что Он заговорил со мной — вы бы мне поверили?

Роберт Бентон, Милт Байскл: Нет.

Филип Дик: Мы называем тех людей, которые говорят нечто Богу, благочестивыми, а тех, которым что-то говорит Бог — сумасшедшими. Мы живем в век маловерия. Это не Бог умер, умерла наша вера.

Роберт Бентон: Нас удивляют такие признания, поскольку ваши взгляды на веру, видимо, все время меняются. Нам интересно, что бы мы услышали, если бы провели это интервью, скажем, год назад.

Филип Дик: Люди и мир токсичны друг для друга. Но Бог, истинный Бог, проникает и в то, и в другое — проникает в человека и проникает в мир, принеся успокоение.

Милт Байскл: Вы чувствовали себя спокойно? Я думаю, что теперь это уже не так.

Филип Дик: Этот Бог — Бог, который извне, встречает ожесточенное сопротивление. Многочисленная ложь, галлюцинации и безумие маскируются, принимая вид своих зеркальных противоположностей, и притворяются здоровыми. Однако со временем маски спадают, и безумие показывает свое истинное лицо. Вид не из приятных.

Роберт Бентон: Опишите, пожалуйста, подробнее.

Филип Дик: Есть два царства: верхнее и нижнее. Верхнее происходит из гипервселенной, это ян. Форма I у Парменида наделена сознанием и волей. Нижнее царство, или инь, форма II у Парменида, инстинктивно, движимо слепой силой, оно детерминировано и лишено разума, поскольку исходит из мертвого источника. В древности это называлось “астральным детерминизмом”. Мы заточены в нижнем царстве, но через таинства, с помощью плазматической силы, мы можем высвободиться из него. Пока астральный детерминизм работает, мы даже не осознаем этого, настолько мы ослеплены.

Милт Байскл: У нас сложилось впечатление, что вы перестали отвечать на наши вопросы, так что, наверное, пора закончить этот разговор.

Филип Дик: Империя вовсе не распалась.

Роберт Бентон: Насколько мы понимаем, речь идет об империи Coca-Cola. Действительно, вы правы. К счастью. Спасибо за то, что поговорили с нами.

Филип Дик: Нашим миром до сих пор тайно управляет скрытая раса потомков Эхнатона, и ее знания — это информация самого Макро-Разума…

Милт Байскл, Роберт Бентон: Спаси...

Филип Дик: Аполлоний Тианский, подписывавшийся как Гермес Трисмегист...

Милт Байскл: Да, мы догадываемся. И он, вероятно, скрывает секретный рецепт. Мы еще раз благодарим вас за это увлекательное интервью, но на этом все.

(ФИЛИП Д. – окончание)

«Мы вам все припомним» — 90-е годы                    

В 1990 году дело дошло до уже издавна планировавшейся экранизации написанного в 1966 году рассказа “Мы вам все припомним”. Лента “Total Recall/Вспомнить все”, ибо это о ней идет речь, исполняла все требования, необходимые для того, чтобы фильм оказался замеченным широкой публикой.

Режиссер Пол Верховен дал о себе знать в 1987 году как создатель весьма приличного фильма “Robocop/Робот-полицейский”, а неуклонно возраставшая слава Арнольда Шварценеггера, сыгравшего главную роль, привлекала внимание зрителей, как суперновая звезда притягивает к себе чаши телескопов.

Скроенный по современным меркам «хита» (много действия, много взрывов, много мускулов, немного секса) фильм брал при этом из прозы Дика то, что в ней наименее существенное, делал упор на внешнюю эффектность, а не на скрытые глубже проблемы. Но даже в этой ситуации климат диковской паранойи весьма даже неплохо воспроизведен. И самое важное – появляющаяся в титрах фамилия автора начала постепенно проникать в сознание зрителей. Зерно было посеяно.

Но Голливуд все еще не доверял Дику.

Делая ставку на взрывы, а не на утонченность вопросов, производители кинофильмов очертили конвенцию, с которой около десятилетия пришлось сражаться творчеству Дика. Разумеется, все это хорошо смотрится, отвечает на запрос потребителя, но годится лишь на высокобюджетную стрелянину, а не на амбициозное кино в жанре научной фантастики. “Амбициозная научная фантастика” – кто, впрочем, слышал о таком оксюмороне? Вновь, как и в 50-60-х годах, Дика швыряли в ящик с табличкой «эффектная халтура». И вновь помощь пришла из-за границы.

Пожалуй быстрее – и лучше – всех киноадаптацию творчества Дика оценила … японская зрительская общественность. С тех пор, как в начале 80-х годов в Японию попал фильм «Бегущий по лезвию», многие молодые японцев попросту тронулись умом на пункте Дика. Книжные магазины быстро заполнились переизданиями его книг, а фильм стал предметом попкульта. Более того, молодые писатели из страны Цветущей Вишни возжелали не только читать Дика, но творить в таком же, как он (и Ридли Скотт) стиле.

Первым фильмом, который оказался снятым в футуристической душной атмосфере произведения Скотта, был “Akira/Акира” (комикс начали издавать в декабре 1982 года; фильм, более соответствующий настроению «Бегущего по лезвию» вышел на экраны в 1988 году) режиссера, нынешней легенды аниме и манги, Катсухиро Отомо.

Следом появился черпающий еще больше из видения Дика/Скотта фильм “Ghost in the Shell/Призрак в раковине” (1995, реж. Мамори Ошии), в котором весьма похожий на Декарда Бату сотрудничает с андроидом, "Маjor" Мотоко Кусанаги, для которой тело робота – лишь защитная скорлупа (титульная Shell – раковина, панцирь), в которой скрывается Призрак.

Эти два фильма способствовали взрыву популярности японский анимации, которая основывалась уже не только на событиях, происходящих на заливаемых дождем узких улочках Лос-Анджелеса. А затем… Но давайте не станем забегать вперед – очередного «затем» нужно было подождать еще несколько лет.

С другой стороны, Дика приголубила Европа. Уже ранее, еще при жизни, он был невероятно популярным писателем во Франции, где его почитали гораздо больше, чем в США. И вот теперь к его прозе начала приглядываться французская кинематография. Что интересно, когда в Соединенных Штатах экранизировали рисованную версию рассказа «Мы вам все припомним», европейское кино взялось за… единственный meinstream-овский роман, изданный при жизни автора.

Действие фильма «Исповедь недоумка» (“Confessions d’un Barjo”, 1992) французские кинематографисты перенесли из Америки 50-х годов в современную Францию, однако сюжетный скелет романа не претерпел изменений. Правда режиссер Жером Бойевен/Jerôme Boivin иначе расставил ударения и по-другому охарактеризовал героев, но как бы там ни было, “Исповедь недоумка” наконец-то оказалась замеченной.

Несколькими годами позже испанский режиссер Алехандро Аменабар «взял в оборот»… роман “Убик”, из которого он почерпнул не сколько сценографию, сколько саму идею многослойного распадающегося фантасмагорического мира.

Впрочем, сюжет фильма Аменабара можно проследить, посмотрев фильм “Vanilla Sky” (2001). Кэмерон Кроу взял из европейского фильма чуть ли все, почти в точности повторяя предыдущие съемки; он даже занял в съемках Пенелопу Крус, партнером которой в американской версии выступает Том Круз, а не замечательный актер Эдуардо Норьега, как это было в оригинале.

Американцы вернулись к Дику через несколько лет после выпуска фильма «Вспомнить все». Фильм “Screamers/Крикуны” 1995 года (реж. Кристиан Дюгей/Christian Duguay) был экранизацией рассказа Дика «Вторая модель», где речь шла об истребительной войне, в которой противниками людей стали не другие люди, а самоуправляемые и смертельно опасные (но внешне безобидные) роботы.

И здесь, как и в случае фильма «Вспомнить все», кинематографисты собирались использовать скорее внешнюю, сценографическую сторону рассказа. К счастью, получилось по-другому.

Фильм не нашел особо радушного приема у зрителей (слишком маленький для НФ бюджет), не слишком благосклонными были и отзывы о нем критиков. Что кажется несправедливым. История, построенная вокруг роли Питера Веллера (Мэрфи из “Робокопа”), прекрасно играющего брошенного командованием предводителя таких же, как он сам, смертников, «заточена», правда, на остросюжетное действие, но кроме этого в ней удалось протащить необычный, жесткий образ изувеченной войной планеты и настроение тотального окружения, в котором не известно, кому можно доверять. В подобной конвенции «низкобюджетной НФ» снял капитальный фильм “The Thing” (1982) также Джон Карпентер.

Без отзвука прошел также в целом удачный (хоть и неровный) сериал “Total Recall 2070/Вспомнить все 2070” (1999), который распространялся в Соединенных Штатах на видеокассетах и DVD под названием “Machine Dreams”.

Амбициозный (хотя сценарий не всегда поспевал за теми амбициями) канадский проект заимствовал из киношного первоисточника только название и имел больше общего с фильмом «Бегущий по лезвию», но несмотря на это (или, возможно, именно поэтому) продержался лишь один сезон показа.

Тем временем, однако, Дик начал входить в салоны.

«Особое мнение» — XXI век

Когда в 1999 году на экраны кинотеатров вышел фильм “Matrix/Матрица”, весь западный мир (по крайней мере младшая его часть) тронулся рассудком на почве новой стилистики, предложенной братьями Вачовскими.

Отшумели первые восторги, и мудрые критические головы принялись выискивать в этом визуально безупречном фильме очередные аналогии и сюжетные привязки. Среди более или менее надуманных интерпретаций трудно было упустить тот факт, что Вачовские вдохновлялись упоминавшейся выше японской аниме-кинематографией и, разумеется, фильмом «Бегущий по лезвию». Дик, спустя почти два десятка лет после смерти, вновь появился в поле зрения критиков и зрителей.

Поздние 90-е годы были тем временем, когда Запад переживал все большее увлечение культурами Дальнего Востока. В это же самое время на экраны западных кинотеатров триумфально вернулся фильм Ридли Скотта. Благодаря этому ныне уже не только любители фантастики, но и профессиональные знатоки кино не отказывают фильму «Бегущий по лезвию» заслуженного высокого места в истории НФ-фильмов и пантеоне мирового кино. Тем временем, извлекая выгоду из широкой огласки, о Дике вспомнили голливудские продюсеры.

Первым (в 2002 году) появился фильм “Impostor/Пришелец (Самозванец)” режиссера Гэри Флидера, поставленный по мотивам рассказа, опубликованного под этим же названием (“Impostor”, 1953) (и адаптированного уже ранее для британского телевидения самим Диком в 1962 году в качестве сценария для одного из фильмов телевизионного сериала “Out of This World/Не из этого мира”).

Фильм был отнюдь не столь плохим, как хотелось бы критикам (тому же Гэри Синису/Gary Sinis), хотя монтировали его слишком по-телевизионному и уделяли основное внимание сценографии, а не проблемным вопросам, поставленным Диком. Затем вышел в свет выдержанный в этой же конвенции фильм “Paycheck/Час расплаты” (2003) Джона Ву (по мотивам рассказа “Paycheck”, 1953).

Несколько ранее на экраны кинотеатров вышел также фильм «Minority Report/Особое мнение» (по мотивам рассказа “The Minority Report”, 1956) режиссера Стивена Спилберга. Вот этот вот фильм Спилберга 2002 года как раз можно назвать переломным.

«Особое мнение» имеет все признаки чистой суперпродукции с дорогими спецэффектами и голливудской звездой Томом Крузом в главной роли. Кроме того, уделяя основное внимание визуальной стороне экранизации, Спилберг не пренебрегал также сюжетом. Он умело его запутал и погрузил в атмосферу окружения, из которого трудно выйти. Особенно в мире, в котором противником героя выступают телепаты, с опережением следящие за каждым его шагом. И хотя окончание фильма намекает на будущее в более оптимистическом тоне, чем это делает Дик в своем рассказе, оказалось, что Дика можно экранизировать умно и тонко. Позже выяснилось также, что это можно делать – с таким же, если не большим даже, успехом — как бы в полном отрыве от красочной «картинки». Однако попытки такого предприятия пришлось ждать еще четыре года.

О Дике начали громко говорить. В 2002 году журнал “Esquire” счел его – в довольно-таки курьезном сопоставлении – одним из самых достойных людей, когда-либо живших на земном шаре. В 2005 году журнал “Time” включил роман “Убик” в сотню лучших американских романов, изданных после 1923 года. Признание салонной элиты и mainstream-ной критики, которой писатель ждал всю жизнь, стало наконец его уделом спустя двадцать с лишним лет после его смерти. В это время проза Дика вновь вышла на театральную сцену – в 2003 году в Нью-Йорке была поставлена пьеса Виктории Стюарт “80 Words: The Transmigration of Philip K. Dick/80 слов: Трансмиграция Филипа К. Дика” – о последних днях в жизни писателя. Впрочем, Диком вплотную занялись не только американские театры…

Поначалу в 2002 году, как бы прокладывая путь, гданьская Malarnia Teatru Wybrzeże поставила «Исповедь недоумка» в режиссуре Лукаша Барчика (“Patrzą na ciebie, Marysiu”). Спектакль прошел незамеченным. Затем за адаптацию Дика взялся enfant terrible польского театра – Ян Клята/Jan Klata. Его “Три стигмата Палмера Элдрича” поставил в 2006 году краковский Teatr Stary – и, как это характерно для Кляты, происходило это в атмосфере провокации. Однако если с художественной точки зрения спектакль оказался неудачным, важен сам факт показа Дика на сцене Старого театра.

В 2006 году точку над i поставил режиссер Рихард Линклейтер, который уже ранее примерился к легенде Филипа в документальном фильме “Walking Life” (2001).

Как показал его фильм “A Scanner Darkly/Помутнение” (в котором использовано ротоскопирование – прием, при котором каждый кадр прорисовывается художниками-аниматорами поверх реального), по прозе калифорнийского писателя можно поставить не только хороший НФ-фильм, но и также попросту хороший фильм, в котором редкие фантастические элементы помогают нести интеллектуальную тяжесть сути, ни на миг не превращая таковую тяжесть в невыносимый гнет.

Недавно на экраны кинотеатров вышел фильм “Next/Пророк” режиссера Ли Тамахори, поставленный по мотивам рассказа “Золотой человек” (“The Golden Man”, 1954) с Николасом Кейджем и Джулианой Мур в главных ролях.

Фильм пошел путем скорее «Самозванца» и «Часа расплаты», а не крутой дорожкой, проторенной «Особым мнением» и «Помутнением» (кстати, сценарий «Самозванца» написал Гэри Голдман, тот самый, от которого любители амбициозных адаптаций прозы Дика ждут обещанной в ближайшее время биографии писателя, в которой роль Филипа должен сыграть Пол Джаматти и где «рациональные» события переплетутся с «фантастическими» эпизодами из жизни Дика – такими как и действительное, и иллюзорное преследование его ФБР и ЛЕМ (отделом КГБ, целью которого якобы было нанесение вреда Дику), беседы с Богом во время очередных видений, убежденность в умении пользоваться несколькими мертвыми языками, опыт, полученный при выходах из тела, диагностика во время одного из видений врожденной болезни сына, которой не распознали врачи, но подтвердили эксперты после специального обследования… Да, биографии Филипа хватило бы на несколько крепких НФ-фильмов.

Как под конец жизни в фэндоме, так и сейчас среди литературоведов Дик начинает занимать надлежащее ему место. Все чаще он выходит также к массовому зрителю. Поначалу с пустяшными лентами класса B, затем — с более амбициозными произведениями. Спустя четверть века после смерти писателя его творческое наследие все еще вдохновляет на постановку фундаментальных вопросов и поиск личных на них ответов. Подобно тому, как это всю свою жизнь делал Филип К. Дик.

«Мои поиски удерживали меня дома. Я сидел в комнате перед телевизором. Сидел, ждал, смотрел, наблюдал. В соответствии с поручением, полученным в далеком, далеком прошлом. Я выполнял свое задание».

Филип К. Дик “Валис”

11. Написанная Михалом Цетнаровским/Michał Cetnarowski статья носит название:

«Вы помните фильм “Исповедь недоумка”? С Джеком Лемоном в роли Джека Айсидора? Поставленный по книге Дика?»

Майкл Бишоп “Филип К. Дик мертв, увы”.

Филип Киндред Дик умер 2 марта 1982 года в госпитале города Санта-Ана в Калифорнии. После нескольких инсультов его сердце не выдержало. Он похоронен рядом с сестрой-близняшкой, которая умерла в младенческом возрасте и которой ему очень не хватало. Не только «на той стороне» — но также тут, на Земле.

Филип К. Дик родился 16 декабря 1928 года в Чикаго и «всегда» пытался понемногу писать. После непродолжительного эпизода, когда Фил работал в магазине, где продавались радиоприемники, первые телевизоры, проигрыватели и граммофонные пластинки, он (будучи в возрасте около 24 лет) решил зарабатывать себе на жизнь писательством. В те времена такую возможность давало только написание НФ-текстов для бурно развивающихся и неплохо оплачивающих писательский труд журналов. Несмотря на головокружительную скорость, с которой Фил сочинял рассказы, ему вместе со второй женой, Клео Мини (а всего их было пять), частенько приходилось довольствоваться обедом, приготовленным из мяса, предназначенного на корм собакам, потому что ни на что другое денег у них не хватало. Поначалу Дик считал фантастику «эрзацем» — хотел с помощью этих литературных проб проложить себе дорогу в среду уважаемых писателей главного литературного течения. Это был настолько для него важно, что он до конца своих дней не отказался от этих амбиций и всю жизнь страдал от того, что его отвергло общество «серьезных» авторов и критиков. А иначе не могло и быть в случае человека, жизнь которого была НФ-драмой – Дик стал получать признание только после смерти.

«Скромная награда хрононавтам» — 80-е годы

Когда Филип К. Дик умирал в 1982 году, общелитературная слава только начинала стучать в его двери. Фильм «Blade Runner/Бегущий по лезвию», снимавшийся по мотивам романа «Снятся ли андроидам электрические овцы» (“Do Androids Dream of Electric Sheep”, 1968),

находился на этапе «постпродакшн» — следующим за этапом производства и заключительном перед реализацией произведения – и вот-вот должен был выйти на экраны кинотеатров. Кроме того Голливуд резервировал себе права на “Распалась связь времен” (“Time Out of Joint”, 1959) и “Три стигмата Палмера Элдрича” (“The Three Stigmata of Palmer Eldritch”, 1965).

Поговаривали также об экранизации рассказов “Мы вам все припомним” (“We Can Remember It for You Wholesale”, 1966) и “Вторая модель” (“Second Variety”, 1953). В 1975 году также далеко уже зашли работы над французской экранизацией романа “Убик” (“Ubik”, 1969) (реж. Jean-Pierre Gorin), сценарий которой написал сам писатель.

Его кончина за несколько месяцев до премьеры фильма положила конец этим планам.

Однако это не завершило странствий литературного наследства писателя, которое с тех пор, разными путями – совершенно так же, как в сюжете одной из его книг – начало просачиваться в сознание все большего количества потребителей. Здесь напрашивается интересная аналогия. Так же как тексты Дика поначалу не могли найти признания (даже в фэндоме слава «отца-основателя» созрела довольно поздно), так и посмертным судьбам его книг и их экранизаций пришлось долго ждать, пока на них обратят такое внимание, которого они заслуживают.

Фильм «Бегущий по лезвию» Ридли Скотта впервые появился на киноэкране 25 июня 1982 года, то есть считай четверть века тому назад.

Фильм обладал всеми атрибутами кассового хита. Режиссер был уже известен по фильму «Чужой», исполнитель главной роли Харрисон Форд, известный по фильмам «Звездные войны» и «В поисках утраченного ковчега», имел статус первосортной звезды. И… — ничего. Когда «Бегущий по лезвию» выходил на экраны, там царствовал фильм “E.T.” Спилберга – и это он бил все кассовые рекорды, что, как издавна повелось, является в Голливуде мерой успеха. Фильм Скотта для большинства зрителей был тяжелым, слишком трудным – несмотря на то, что отдельные линии сюжета подверглись сильному упрощению. Впрочем, Дику поначалу сценарий не понравился, и он одобрил только некую очередную его версию. В игру входило не только качество сценария, но также отсутствие доверия Дика к Голливуду и некоторым лицам, занятым работой над экранизацией. Тогда же появились сложности с правами к новому названию изданного в 1968 году романа «Снятся ли андроидам электрические овцы”. Продюсеры хотели, чтобы новая книга стала новеллизацией фильма (sic!), за что, правда, готовы были много заплатить, но такое решение сместило бы, вероятно, “Снятся ли андроидам…” на боковые рельсы. Дик в конце концов разрешил издать старую книгу под новым названием «Бегущий по лезвию» (“Blade Runner”, 1982), уступив кинематографистам один процент с доходов за возможность его использования.

Тем временем киношному «Бегущему по лезвию» не помогли даже две номинации на премию «Оскар» (за спецэффекты и сценографию). Картина, правда, не провалилась в показе, но произошло это главным образом благодаря зарубежным зрителям, у которых, без лишнего шума, он начал обретать все большую популярность, поначалу ограниченную кругом фэнов фантастики. Его пятиминутка была еще впереди.

Подобным образом выглядела ситуация на книжном рынке. Правда “Убик” и “Снятся ли андроидам…” обеспечили Дику с конца 60-х годов статус звезды среди фэнов, в связи с чем его гонорары многократно возросли, однако опубликованный в 1977 году и насыщенный автобиографическими мотивами роман “Помутнение” (“A Scanner Darkly”, 1977), а в особенности пронзительный “Валис” (“VALIS”, 1981) оказались «слишком безумными» (и мало фантастичными) для фэнов и не нашли у них уже такого солидарного признания.

Изданный после смерти писателя роман “Трансмиграция Тимоти Арчера” (“The Transmigration of Timothy Archer”, 1982) – несмотря на благоприятствующие с маркетинговой точки зрения условия (ведь известно, что лучше смерти автора накручивает конъюнктуру только какой-нибудь громкий, предпочтительно «розовый» скандал) – также не привлек внимания читателей. Заказанный издателем большой тираж долгие недели лежал на складе.

Однако несколько рыночных неудач не могли повлиять на славу среди фантастов и ауру необычайности, окружавшую писателя в последние годы его жизни. Похоже, что денежные хлопоты суждены были Дику как при жизни, так и после смерти.

Поначалу было исполнено величайшее из его мечтаний. Начиная с 1984 года и «Человека с одинаковыми зубами» (“The Man Whose Teeth Were All Exactly Alike”, 1984), в книжных магазинах начали появляться реалистические произведения Дика, которые он писал до того, как связался с фантастикой и из которых при его жизни была издана только “Исповедь недоумка” (“Confessions of a Crap Artist”, написан в 1959, издан в 1975 году).

И хотя, подобно «Трансмиграции…», эти книги не получили широкого признания, к середине 90-х годов оказались изданными почти все из около десятка mainstream-овых романов писателя (те, у которых сохранились машинописные копии).

Правда, все они демонстрируют средний уровень и в них напрасно было бы искать тот творческий (также с литературной стороны) проблеск гения, который, во всяком случае, если говорить о поднимавшейся тематике, показывал Дик в своих фантастических произведениях. Среди них наилучшим образом презентуется роман “Исповедь недоумка” (изданный первым), повествующий о супружеских проблемах Фэй и Чарльза Hum, видимых глазами alter ego Дика – Джека Айсидора, который, несмотря на свой пожилой возраст, коллекционирует дешевые pulp-журнальчики и не может найти своего места в жизни.

Тем не менее Дик начал – поначалу маргинально – существовать также в сознании критиков литературы главного течения, которые пока что могли его не замечать, однако не могли уже им демонстративно пренебрегать. Его поддержала завоевавшая уже определенную позицию в литературном мире Урсула Ле Гуин, учившаяся некогда в одном с Диком лицее (тогда они еще не были знакомы друг с другом), которая, одна из первых, стала обращать внимание на качество его творческих достижений. Еще раньше, по нашу сторону океана, талантливость Дика заметил Станислав Лем.

Хотя отклик критики и рынка был поначалу невелик, Дик не давал о себе забыть. Он, как один из немногих писателей, стал после смерти героем фантастических рассказов и романов. Из наиболее известных произведений можно назвать два. Автором первого из них был К.У. Джетер/K.W. Jeter, в Польше известный по очередным литературным разработкам тематики «Звездных войн», друг Дика, с которым он встречался в доме Тима Пауэрса в компании с несколькими другими особами, в том числе Джеймсом Блейлоком/James Blaylock. Долгие ночные телефонные разговоры, которые вели между собой Дик и Джетер, который в те времена работал ночным сторожем в молодежном клубе, общение с Диком в компании с другими фантастами, оказали на молодого писателя большое впечатление. Джетер выразил свое к этому отношение в 1985 году, написав роман “Стеклянный молот” (“The Glass Hammer”, 1985) в котором один из героев, упорно реконструирующий разбитый витраж, был данью памяти умершему другу.

Еще дальше зашел Майкл Бишоп/Michael Bishop. Зная Дика лишь по переписке и восхищаясь романами «Убик» и «Валис», он написал в 1978 году книгу, одним из героев которой был, разумеется, Фил. Впрочем, замечательный роман “Филип Дик мертв, увы” (“Philip K. Dick is Dead, Alas”, в переводе на польский “Tajemne wniebowstąpienie czyli Philip K. Dick niestety przestał żyć”, 1998) не только использует Дика в качестве одного из протагонистов. Весь сюжет, его повороты, стиль изложения и отдельные мотивы – это своеобразное обращение к умершему в возрасте 53 года писателю и почтительный перед мастером поклон.

Действие романа разворачивается в мире, в котором в 1982 году, в прологе романа, умирает Филип Дик – автор mainstream-овых романов (в т. ч. “Исповедь недоумка” и “Человек с одинаковыми зубами”), которые считаются классическими и обязательными для прочтения всеми уважающими себя интеллигентами. Кроме того, это также мир, в котором президентскую должность (уже четвертый срок подряд) занимает становящийся все более авторитарным правителем Ричард Никсон, победитель во Вьетнамской войне и ярый сторонник идеи завоевания космоса. Никсон является также противником Дика, чьи mainstream-овые романы не атакуют, правда, постепенно укрепляющуюся систему, однако… ее устои подрывают его «самиздатовские», сплошь зацензурированные фантастические произведения, среди которых находятся такие, например, как «Доктор в Высокой башне» (“The Doctor in High Dungeon”) и «Три дезидераты Кэлвина Декарда» (“The Three Desiderata of Calvin Deckard”)… Даже после смерти Дик оказывается вынужденным вступить в борьбу со злом, которое овладело миром и попытаться сдвинуть действительность на другую дорогу развития. Более безумную мешанину трудно отыскать и в лучших творениях Филипа Дика.

Творчеством Дика заинтересовался и художественный авангард. Первой была нью-йоркская экспериментальная театральная труппа “Mabou Mines”, известная использованием в своих инсценизациях новейших технологий, которая в 1985 году взялась за постановку спектакля по роману “Лейтесь мои слезы, сказал полицейский" (“Flow My Tears, the Policeman Said”, 1974). Подобным образом на театральную сцену попал роман “Свободное радио Альбемута” (“Radio Free Albemuth”, 1985), спектакль по которому несколько позже (в 1991 году) был поставлен в Лос-Анджелесе.

Но еще до этого о Дике вспомнила опера. Если Филип, известный своей любовью к серьезной музыке, наблюдал за этим с небес, его должно было порадовать то, что экспериментировавший с электронной музыкой композитор Тод Маховер/Tod Machover написал музыку и либретто (на французском языке) к спектаклю “Валис”, премьера которого состоялась в Париже, в центре Помпиду. Годом позже запись спектакля с переведенным на английский язык текстом можно было купить в музыкальных магазинах.

Однако сила воздействия таких предприятий была маргинальной – уж таковы времена, в которые мы живем, что «душами правит» не филармония, а кинотеатр.

(Окончание следует)

11. На страницах 6—7 напечатана небольшая статья Себастьяна Хосиньского/Sebastian Chosiński, которая носит название:

Бог – довольно-таки благодарный книжный герой. Его часто размещали на страницах своих книг также писатели-фантасты. Может быть с возделываемого ими участка нивы именно им было ближе добраться до Бога?.. Американец Филип Дик был уверен в том, что он вступил с Ним в непосредственную связь. Проблему составляло единственно то, что у писателя явственно проявлялись признаки психического заболевания, что в глазах у многих людей автоматически перечеркивало достоверность его сообщения.

Жизнь Филипа Дика с первых же ее недель была отмечена трагедией. Он родился в декабре 1928 года вместе с сестрой-близнецом Джейн Шарлоттой; к сожалению, вследствие недоношенности и недостаточного ухода со стороны взрослых девочка умерла в возрасте менее полутора месяцев. Филип, правда, не мог этого помнить, однако осознание того, что именно ему дано было это пережить, не позволило писателю до конца жизни избавиться от угрызений совести. С другой стороны, он был уверен в том, что частица сестры сохранилась внутри него, что обеспечило ему постоянную связь с потусторонним миром. Для большинства рационально мыслящих людей громкие высказывания писателя отчетливо указывали на умственное заболевание – шизофрению и паранойю. Но был ли Дик на самом деле болен?

Палмер Элдрич: бог-искуситель

Автор «Убика» долго старался завоевать признание читателей, еще дольше – признание критиков. Его первые реалистические романы не привлекли внимания читателей. Часть из этих ранних текстов пропала, скорее всего бесповоротно. Стараясь любой ценой проникнуть в мир литературы, Дик сменил фронт. Немного по необходимости, немного по конъектурным соображениям, он перешел к прозе НФ. Сороковые и пятидесятые – это ведь «золотые годы НФ», поэтому не следует удивляться тому, что именно этот жанр выбрал начинающий писатель, мечтающий с одной стороны о признании читателей, а с другой – о достойном вознаграждении за выполненную работу. Фантастика открывала перед ним новые возможности, предоставляла сцену для презентации его взглядов и навязчивых идей без риска наткнуться на высмеивание и недопонимание. В том, что родился недюжинный писатель, убеждала уже опубликованная в 1955 году «Солнечная лотерея» (“Solar Lottery”) (хотя ее трудно назвать шедевром).

Ее ценность состоит прежде всего в использовании в первый раз тех сюжетов, которые Дик будет последовательно развивать в последующих романах. “Idee fixe” писателя стала идея великой манипуляции, за которой стоят могучие силы, властвующие над миром. Силы эти – зачастую невнятным образом – связаны с божеством. Именно так: с божеством, но еще не с Богом.

Тему вмешательства сверхъестественных сил в земную действительность Дик поднял в изданном годом позже романе «Марионетки мироздания» (“The Cosmic Puppets”, 1957).

Действие этого короткого романа происходит в небольшом городке в Вирджинии. Он становится ареной борьбы за окончательное властвование над миром, ведущейся между могучими божествами зороастризма – Ормузда (бога света, добра и правды) и Аримана (бога тьмы, зла и лжи). В эту борьбу оказывается впутанным Тед Бартон – человек, который, хочет он этого или не хочет, должен разрешить спор богов и вернуть равновесие сил.

Перед еще большим вызовом судьбы оказывается герой одного из лучших романов Дика «Три стигмата Палмера Элдрича» (“The Three Stigmata of Palmer Eldritch”, 1964) – Лео Балеро, руководитель фирмы “P.P. Layouts”, производящей для марсианских колонистов миниатюрные миры, способные напоминать им о счастливой жизни на Земле.

Вдруг появляется грозный конкурент, внедряющий на рынок новый продукт, рекламируя его громким слоганом: «Бог обещает вечную жизнь – мы ее даем». Этим конкурентом выступает таинственный и грозный Палмер Элдрич – до конца не известно, человек он или Бог? Или, может быть, он лишь гегелевский Бог-искуситель. В творчестве Дика часто появляется мотив замены человека андроидом или подмены им. Кто, в таком случае, может быть уверенным в том, что подобным образом невозможно подменить Бога…

2-3-74: «Встреча с Богом»

Спустя пять лет после издания «Трех стигматов…» Филип Дик опубликовал менее известный роман «Реставратор Галактики» (“Galactic Pot-Healer”, 1969).

Его героем он снова избрал «обычного человека», попавшего в жернова мощной машины. Джо Фернрайт занимается керамикой. На земле он фактически бедствует, поэтому с радостью принимает предложение таинственного Глиммунга, который приглашает его на отдаленную планету Орача. Там землянину предстоит заняться реставрацией керамической вазы, поднятой из затопленного морем древнего храма. И снова вроде бы все указывает на то, что Глиммунг – хотя прямо об этом не говорится – воплощение Бога. Ну или, по крайней мере, того бога, которого «сотворил» Мани, персидский пророк, живший во II веке новой эры. Мани, подобно диковскому Глиммунгу, полагал, что его заданием является высвобождение искры света в людях, что позволит им освободиться от материи и тьмы. Такое – типичное для манихейства и гностицизма – видение мира, раздираемого неустанной борьбой между добром и злом, светом и тьмой, свойственно также было автору «Реставратора…». По крайней мере до событий, известным под криптонимом «2-3-74».

«Валис» (“Valis”) – пожалуй, лучшая книга в творчестве Дика – был написан в 1978 году, а в книжных магазинах появился лишь спустя три года. Истоков этого захватывающего и необыкновенно интригующего романа следует искать в событиях, имевших место за четыре года до его написания. Именно тогда – в феврале и марте (второй и третий месяц) писатель навязал контакт, а точнее говоря, пережил длинную серию беспокойных видений. Видений, в течение которых он «принимал прошлые жизни и генетическую память», связывался с существами из древнего прошлого (вплоть до времен Римской империи) и получал от них конкретную информацию (например, существа определили болезнь сына Дика, которую никак не могли диагностировать современные американские врачи). Не сошел ли он с ума? Дик принимал во внимание и такую вероятность. Видения могли быть результатом злоупотребления фармацевтическими препаратами. Другое объяснение намного интереснее – с ним связалось нечто, чему Дик дал название ВАЛИС (Vast Active Living Intelligence System, то есть Всеобъемлющая Активная Логическая Интеллектуальная Система). ВАЛИС – Бог? Герой романа, Толстяк-Лошадник, то есть alter ego самого Дика, не сомневался – он прямо говорил в «встрече с Богом».

Еретик, который хочет понять

Жутко перепуганный писатель решил по горячим следам записывать свои видения и комментарии к ним. Это продолжалось на протяжении восьми лет. Таким образом возникла насчитывавшая около восьми тысяч страниц «Экзегеза». Она-то и легла в основу «Валиса», из нее родились также два «теологических» романа Дика – «Всевышнее вторжение» (“The Divine Invasion”, 1981)

и «Трансмиграция Тимоти Арчера» (“The Transmigration of Timothy Archer”, 1982)

Первый из них соотносится с «Тремя стигматами…», а его герои представляют собой как бы развитие прежних образов: Лео Булеро становится Хербом Эшером, а религозная фанатичка Энн Хоторн преображается в Рибис Ромни. Рибис носит в своем лоне Сына Божьего, однако сама находится под духовным влиянием Белиала. Поэтому нельзя быть уверенным в том, что рожденный ею Бог принесет миру избавление, может быть Он погрузит его в адскую бездну. За тем, чтобы не случилось худшего, следит бродяга Элиас Тэйт, сопутствующий прилетающим на Землю Рибис и Хербу… «Трансмиграция» не столь мрачна и не столь серьезна, как «Всевышнее вторжение». На сочинение этого романа вдохновила Дика дружба с обвиненным в ереси калифорнийским епископом-коадьютором Епископальной церкви Джеймсом Альбертом Пайком. В романе он выступает как епископ Арчер – не то пророк, не то безумец, который отправляется в иудейскую пустыню на поиски anokhi (или, проще говоря: Бога) в виде галлюциногенного гриба. Когда «Трансмиграция» весной 1982 года вышла из печати, Дика уже не было среди живых. Он умер 2 марта того же года. Ему было неполных 54 года. Его похоронили рядом с сестрой Джейн Шарлоттой.

Был ли Дик религиозным человеком? В обычном понимании этого слова – безусловно нет. И все же он верил в существование Бога. Вопрос только – какого Бога? В Европе XVI века писателя диковского покроя обвинили бы в ереси и послали на костер. Умирая, он, наверное, силился бы понять – куда полетит его душа: в мир света или в мир тьмы? Автору «Валиса» нечуждым было гностическое стремление к познанию сути Наивысшего Существа. Подобно древним гностикам он черпал знания из тайного послания и явления (vide события 2-3-74). Он пытался понять, кто такой (или что такое) Демиург. Во «Всевышнем вторжении» он, вероятно, наиболее близко подошел к христианскому догмату, хотя по-прежнему балансировал на грани иконоборства. Как и каждый питающий сомнения и ищущий Абсолюта, он, вероятно, никогда не найдет понимания у ортодоксальных христиан. Если, однако, глянуть на Дика с менее жесткой позиции, можно заметить в его творчестве безудержное стремление к жизни в стабильной Вселенной, которой правит добрый и справедливый Бог. Вот такого Бога он искал.

Нашел ли?

(ФИЛИП ДИК – окончание)

Укажем также другие, не упомянутые в тексте романы Филипа К. Дика (используя в качестве иллюстраций лишь репродукции обложек первых книжных изданий. W.):

“Vulcan’s Hammer/Молот Вулкана” (1956),

“Time Out of Joint/Распалась связь времен” (1959), “Galactic Pot-Healer/Реставратор Галактики” (1969),

“The Game-Players of Titan/Игроки с Титана” (1963), “Clans of the Alphane Moon/Кланы Альфианской Луны” (1964), “The Penultimate Truth/Предпоследняя правда” (1964),

“The Simulakra/Симулякры” (1964), “Martian Time-Slip/Марсианский сдвиг времени” (1964), “The Three Stigmata of Palmer Eldritch/Три стигмата Палмера Элдрича” (1965),

“Dr Bloodmoney, or How We Got Along After the Bomb/Доктор Бладмани, или Как мы стали жить после бомбы” (1965), “The Unteleported Man/Нетелепортируемый человек” (1966),

“The Crack in Space/Трещина в космосе” (1966), “The Zap Gun/Духовное оружие” (1967),

“Counter-Clock World/Время назад” (1967), “The Ganymede Takeover/Захват Ганимеда” (1967; в соавторстве с Рэем Нельсоном),

“Ubik/Убик” (1970, издан в Польше 1975),

“A Maze of Death/Лабиринт смерти” (1970), и “We Can Built You/Мы вас построим” (1972).

Большая часть рассказов писателя издана в следующих сборниках: “A Handful of Darkness/Горсть мрака” (1965), “The Variable Man and Other Stories/"Вариативный человек" и другие рассказы” (1956),

“The Preserving Machine and Other Stories/"Машина-спасительница" и другие рассказы” (1969) и “The Book of Philip K. Dick/Книга Филипа К. Дика” (1973).

Можно также с искренним признанием приветствовать издание литературно-критического труда, посвященного творчеству этого автора. Это “Philip K. Dick: Electric Shepherd/Филип К. Дик: Электрический пастух” (1975; издан аж в Австралии).

В этой книге, составителем, редактором и издателем которой является Брюс Гиллеспи (Bruce Gillespie), содержатся критические статьи многих известных писателей НФ, в том числе Станислава Лема.